Corvus Corax. “Некрофилия в нашей повседневной жизни”

Как-то утром я проснулся необычно рано. Невыспавшийся, злой и расстроенный своим отвратительным поведением я медленно проковылял в ванную, где с дебильным упорством предавался ужасной утренней гегиене. Не успел я достать волосатую пластмассовую хреновину изо рта, как мне в голову пришла первая и убийственная мысль: блин, а ведь я жыву в обществе некрофилов! Некрофилы окружают меня со всех сторон и я сам, по сути, некрофил. Именно так я и подумал. Даже слово “жыву” я подумал через букву “ы”. Жыву... С грамотностью у меня в столь ранние часы обычно возникают проблемы.

Пережевывая яичницу (рецепт номер 13, в составе сыр, мясо, хлеб и приправы), я попытался развить эту мысль. Вот, что у меня получилось.

Начнем с азов: Азовское море, как говаривал Клюев в своем бессмертном произведении “Между двух стульев”. В роли Азовского моря сегодня будет выступать наша неуемная тяга к разного рода разделениям на прошлое, настоящее и будущее. Время, как таковое, не имеет пределов. Оно не начиналось, не закончится, и, следовательно, не может продолжаться. Оно просто ЕСТЬ. Этого ему более чем достаточно. А мы между тем вспоминаем что в прошлом году урожай яблок был побольше, а пять лет назад мы их вообще корзинами вывозили. И вода у нас раньше была мокрее, и небо выше, и люди лучше, и даже собаки – и те упитаннее. И вот тут самое время достать старый альбом с фотографиями многолетней давности.

Прочихавшись от пыли, начинаем листать ветхие картонные страницы. Вот я в три месяца, вот в пять, вот мне уже и сколько-то лет... Воспоминания несут нас туда, где раньше мальнкий человечек копался в песочнице, ломал игрушки и капризничал. Того и гляди, слеза упадет на альбом и одним пятнышком на странице станет больше. Романтическая картинка получилась, не находите? А на самом-то деле только что мы сидели и воскрешали мертвых. Занимались тем, за что в любой стране можно угодить в разные неприятные места от тюрьмы до электрического стула или стенки; конкретнее — некрофилией. Представте себе, что какой-нибудь ушлый ученый с безумными глазами воскресит вас после смерти только для того, чтобы потом любить вас без памяти. Ух, какой захватывающий сюжет для очередного блокбастера. И фе, как это отвратительно будет выглядеть. Чтобы добить вас вокалом и танцем одновременно предлагаю спроецировать это гадкое зрелище на картинку с альбомом. Разницы почти не видно.

Надеюсь все насладились этим зрелищем.

Раз насладились, то пойдем еще покопаемся в разном хламе. Среди старых тетрадей, мышиных какашек и прочей дряни раскопаем-ка старые дневники, в которых я с дебильным упорством писал каждый день. Такое-то число-месяц-год. Ходил, видел, а он, а она, а они... Голоса давно забытых событий. Зачем это все писалось, если читать некому? Ни разу не помню себя перечитывающим собственный дневник. То, что написано – то можно забыть. Значит писал, чтобы забыть, а не чтобы помнить. Потому и не смогу никогда понять людей, открывающих свои старые дневники чтобы почитать и вспомнить прошлое. Мертвые и так вращаются в гробу с вполне себе определенной периодичностью, так зачем их еще больше раскручивать?

Продолжим поиски некрофилии в повседневных занятиях. Выйдем, что ли, на улицу, и случайно встретим несколько старых и новых знакомых. Не знаю, как это было на вашем жизненном пути, но мою жизнь можно поделить по именам, которыми меня называли. В детстве я был Гошенькой, потом пошел в школу стал Гошей среди друзей и одноклассников и Егором Медведевым для учителей. Потом я был Ван-Гогом (спасибо однокласснику, окрестил меня этим вполне приличным именем), потом началась моя сетевая жизнь и я стал Morgot the Ungod’ом. Под этим именем меня помнят и знают весьма многие, по сей день называя для краткости просто Морготом. В конце концов, около двух лет назад мне пришло в голову, что такой сетевой персонаж, как Моргот исчерпал себя, и пора бы ему на пойти на покой. Так я трансформировался в свою настоящую сущность, в Корвуса Коракса.

Вернемся к нашим знакомым. Все они из разного времени, все они привыкли к разным именам. И вот один скажет “Привет, Гоша”, второй “Хай, Моргот!” третий просто помашет рукой с другой стороны улицы и поспешит по своим делам. Что они делают, называя меня теми именами, которые я сам давно забыл? Они зовут мертвых. Они хотят видеть во мне инфантильного ребенка, озлобленного подростка – всех тех, с кем я давно уже попрощался и оставил в несуществующем прошлом. Порой им удается достучаться до них, и тогда я удивляюсь, насколько же все-таки имя привязывается к личности человека. Но удивляюсь как бы со стороны, разрешая мертвым прожить пару минут просто в награду за их заслуги. Тем более, что за их недостатки и промахи я их уже похоронил.

Я не призываю всех взять и забыть то самое иллюзорное прошлое. Без него, без его привидений порой очень тяжело переживать не менее иллюзорное настоящее. Я просто прошу вас быть гуманными. Не зовите мертвых, не заставляйте их переживать еще одну смерть, не давайте им надежды на жизнь. Оживший мертвый — неприятное зрелище. Надо дать ему спокойно спать в своей могиле и участвовать в спиритических сеансах. Carpe Diem!